Самое поразительное, что апогей моего восприятия надвигающегося испытания приходится на середину подготовительного цикла. Как только чувствую, что насытился эмоциями, что стал дышать ближайшей встречей, потихоньку успокаиваюсь. И чем меньше времени остается до матча, тем уютнее и увереннее себя ощущаю.
Мысли о сопернике я дозирую. Потихоньку прикидываю, с кем мне особенно часто предстоит сталкиваться на поле, вспоминаю манеру оппонента, изобретаю какие-то «сюрпризы». Эту процедуру могу проделывать в машине по дороге домой или перед тренировкой, пока шнурую бутсы. В общей сложности это занимает минут десять в сутки.
Образ жизни моей семьи также подчинен футболу. Супруга знает календарь игр, распорядок тренировок, время моего заезда на базу. Она подстраивается под меня, и, как правило, они с дочкой провожают меня на сбор. Картина получается трогательная, но ничего неординарного в ней нет.
Пока еду в лифте, непременно улыбаюсь, думая о своей семье. На душе тепло, но в то же время и уже немного грустно: расставаться-то не хочется. Выходя из подъезда и садясь на заднее сиденье своего автомобиля (я езжу с водителем), переключаюсь на профессиональный лад, мимолетно прокручиваю в голове сегодняшний и завтрашний дни, вплоть до стартового свистка судьи.
С того момента как оказываюсь на территории базы, превращаюсь в робота, потому что в сотый раз проделываю одно и то же.
Приветствие… Специальный обход по комнатам я не совершаю. Жму руки всем, кто встречается по пути к моему номеру. На третьем этаже изучаю вывешенный распорядок.
Взвешивание… Мой игровой вес – восемьдесят килограммов. Если весы показывают какую-то другую цифру, то она непременно меньше. И то не более чем на восемьсот-девятьсот граммов.
Обследование… Есть у нас специальная аппаратура, позволяющая врачам за несколько минут определить твое состояние. Отклонений у меня, если не считать бромантановый период 2004-го, не бывает.
Обед… Столовая у нас шикарная. Выбор блюд огромный. Но я давно определил три заповеди того, как лучше подвести себя к матчу. И одна из этих заповедей – не переедать. Питаться надо так, чтобы оставалось небольшое чувство голода. Чтобы легкость была в теле.
Отдых… Можно или вздремнуть, или DVD посмотреть, или поговорить по телефону. Обожаю литературу. Я, конечно, не Олег Иванович – по две-три книжки за сутки «съесть» не способен, но читаю много. В тихий час всегда ложусь на кровать, обкладываю себя журналами и книгами, а там уж как получится.
Тренировка… На предыгровом занятии все буднично. Да и длится оно недолго. Затем по накатанной… Душ. Теория. Ужин. Общение. Посещение доктора. Чтение. Телевизор. Сон. Вот, кстати, и вторая заповедь – хорошенько выспаться. И на свидание с подушкой нужно отправляться вовремя: не поздно, но и не рано.
* * *Просыпаясь в день матча, акцентирую внимание на своем состоянии. Сразу же иду на весы – до них метров десять. Этого расстояния хватает, чтобы поставить себе диагноз: артист я или, наоборот, «вялик». Раньше случалось, подмывало проковылять еще двадцать метров и сказать Олегу Ивановичу, что я разобран, внутренне опустошен. Естественно, я никогда этого не делал, а всякий раз приступал к ведению боевых действий по отношению к самому себе. С опытом накануне топ-поединков я научился разжигать в себе эмоции без особых проблем. Те же газеты или телевизор с сюжетом о предстоящем матче очень этому способствуют. Выясняется, что эмоции никуда не девались, просто за ночь покрылись слоем пыли. Тряпочкой эту пыль смахиваю – и я в порядке.
Время до отъезда на стадион тянется незаметно, но при условии, что встреча начинается рано. А если это Лига чемпионов, в которой на поле выходишь уже по-темному, мучаешься прилично. Слоняешься по комнате, вздыхаешь, не знаешь, куда себя деть. Некоторые ребята умудряются стабильно спать в тихий час. У меня адреналин в крови уже бурлит, порой я и лежать-то спокойно не могу.
И наконец-то долгожданный миг – приходит Георгий Степанович Чавдарь, переводчик команды. Вот уже десять лет, как его появление в моем номере означает, что шоу начинается! Тем не менее Степаныч не ленится и каждый раз произносит эту фразу: «Егор, установка через тридцать минут». У нас всех давно выработался рефлекс, так что я бы на месте Жоры ограничился молчаливым просовыванием головы в проем двери.
Сумка у меня собрана заранее. Для меня это своеобразный ритуал: и бутсы, и щитки, и косметичку, и даже наушники для прослушивания радио по телефону я кладу бережено, так, как будто они живые.
После уведомления Чавдаря не торопясь обуваюсь, беру свой багаж, окидываю номер взглядом и направляюсь на полдник. Спускаюсь на первый этаж и тут же улавливаю, как в воздухе витает торжественное напряжение. Все почему-то смотрят в пол – наверное, так настраиваться легче. В столовой шутим уже вполголоса, обмениваемся последними новостями, лично я ограничиваюсь минимумом самых ключевых фраз. Я же весь в предвкушении! Из столовой мы идем в «девятую» комнату на долгожданную установку. В процессе этого кульминационного действа тренер изучает нас, а мы его. В идеале мы должны быть удовлетворены настроением друг друга, и тогда уже особо можно ни о чем не беспокоиться.
В автобусе я не слушаю тишину или общую музыку. Сам выбираю себе музыкальный фон. Слов песен я не разбираю, потому что в последний раз в сознании прокручиваю предполагаемые эпизоды встречи. При этом на полпути важно суметь остановить поток мыслей и отвлечься на что-то безобидное – например, на пролистывание глянцевых журналов. И уже минут за пять до подъезда к стадиону я все лишнее отбрасываю и полностью сосредоточиваюсь на грядущем сражении.
Впрочем, однажды, осенью 2006 года, перед поединком Лиги чемпионов с «Интером», мысли мои работали совсем в другом направлении. Я думал лишь о том, как добраться до «Лужников». Это был особый день. Исключительнейший! Мы попали в страшную пробку, нам пришлось покинуть автобус и добираться на игру своим ходом.
Вы не сможете представить это событие, а я не смогу его описать! То, что испытали спартаковские болельщики, увидевшие нас бегущими вдоль Садового кольца в сторону метро, нельзя назвать даже шоком. Люди просто впадали в ступор. Двигались перебежками мы, кстати, не два километра, как написали некоторые СМИ, а метров пятьсот. Тем не менее с сумками, со всем необходимым багажом это было не так-то просто. Милиционер на входе в метро закричал: «Давайте, родные, зайцами», и мы без жетонов прошли через турникеты. Я не спускался в подземку с начала 1990-х, так что было весьма интересно. Мы так спешили, что даже по эскалатору бежали. Вокруг – столпотворение: люди, едущие на футбол, вначале не могли поверить увиденному, а потом, придя в себя, бросались за автографами. Нас фотографировали на телефоны, фотоаппараты, камеры. Желали удачи!
